Я скрыла свою тайну! Теперь боюсь, что муж уйдёт…
Меня зовут Анастасия Волкова, и живу я в маленьком городке Бежецк, затерявшемся среди рек и перелесков Тверской земли. Год назад моя жизнь стала похожа на клубок изо лжи, страха и отчаянных шагов. Мне едва исполнилось девятнадцать, когда я забеременела от парня, которого считала своей первой любовью — Дмитрия. Но стоило ему узнать о ребёнке, как он бросил меня с ледяным: «Сама виновата», — и сгинул где-то в Москве, оставив меня одну перед лицом беды. Время текло, а я металась: аборт делать поздно, а рассказать отцу — человеку строгому и непреклонному — значило навлечь позор и быть выброшенной на улицу.
В отчаянии я решила спрятать стыд за пеленой брака. Мой взгляд упал на соседа, Сергея — мужчину постарше, разведённого, не красавца, но с деньгами и тихим нравом. Я замечала раньше, как он поглядывал на меня, но не придавала этому значения. Теперь всё изменилось. Я начала кружить вокруг него, смеяться его шуткам, ловить его взгляд. Вскоре он пригласил меня в кафе, и я, не теряя времени, дала понять, что готова на большее. В ту же ночь я оказалась в его постели — шаг, о котором не жалела, ведь он был моей единственной соломинкой.
Через неделю я намекнула: «Давай поженимся». Сергей колебался, говорил, что хочет узнать меня лучше, но времени не было — живот уже выдавал мою тайну. Я убедила себя, что смогу выдать ребёнка за его, и гнала его к загсу. Родители ахнули, когда я объявила о свадьбе с почти незнакомым мужчиной, но промолчали — лишь переглянулись. Расписались тихо, без гостей, без фаты, будто по уговору. А через месяц я, сияя, сообщила Сергею: «Скогда станешь папой».
Он посмотрел на меня странно, в глазах мелькнуло что-то недоуменное. «Ты уверена?» — спросил он тихо. Я обняла его, рассмеялась: «Женщина всегда чувствует», — и подумала, что буря миновала. Мой план сработал, и я ждала ребёнка, веря, что избежала позора. Сергей в следующие месяцы окружил меня заботой: сделал ремонт в детской, купил коляску, игрушки. Я всё больше привязывалась к нему, к его спокойствию, к его доброте. Когда родилась дочь, он встретил нас из роддома с ромашками, долго смотрел на крохотное личико, и я подумала: пронесло.
Но что-то было не так. Дома он замолчал. Иногда спрашивал: «Ты точно ничего не хочешь сказать?» Я решила, что он ждёт рассказов о родах, и сыпала подробностями, надеясь заглушить его сомнения. Мне казалось, я всё предусмотрела, что моя тайна навек похоронена. Но в первую же ночь дома Сергей не лёг со мной — ушёл спать на кухонный диван. Я списала это на его такт: мол, даёт мне отдохнуть. Однако дни шли, а он становился всё дальше. Он улыбался дочери, нянчил её, но меня словно не замечал.
Сердце ныло от тоски. Я жаждала его тепла, но он отстранялся, будто я стала прозрачной. В конце концов, я не выдержала: «Что между нами не так?» И тут правда всплыла, как топор из прока. Сергей знал с самого начала, что я лгу. Его первый брак распался из-за того, что он не мог иметь детей — врачи давно поставили диагноз. Он ждал, что я признаюсь, что доверюсь. Он был готов принять меня с чужим ребёнком, дать нам крышу над головой. Но моя ложь превратилась в стену, через которую он не смог перешагнуть.