Был я ленивым, избалованным двадцатилетним дармоедом. Но одна случайность перекроила всю мою жизнь.
В детстве, лет пяти, мама твердила: «Сынок, ты достоин всего, чего пожелаешь — без разговоров». Сначала это касалось машинок и конфет, потом — лучших оценок, первых мест в школьных олимпиадах. Если что-то шло не по-моему — закатывал истерику, пока не добивался своего. Так незаметно я и вырос с мыслью, что все вокруг мне что-то обязаны.
Мама души во мне не чаяла. Для неё я был смыслом жизни, и она делала всё, чтобы я чувствовал себя принцем. Но её слепая любовь не сделала из меня человека — лишь испорченного эгоиста. Жил в своё удовольствие, думая, что так будет вечно. А потом всё рухнуло. Сначала меня выгнали с работы, которую мама с трудом устроила через связи. Потом её не стало. Внезапно. Болезнь, которую не успели заметить. И я остался один — без денег, без поддержки, без целей. Как будто мир перевернулся.
И только тогда я вспомнил про отца.
Он всегда был тихим, незаметным, будто тень рядом с маминой властной натурой. Никогда не спорил, не вмешивался. Но после её смерти он… изменился. Вернее, стал собой настоящим. Посмотрел на меня так, будто видел, что во мне ещё можно что-то исправить. Через пару месяцев заявил: «Хватит болтаться. Поехали в деревню». Я опешил.
— Что?! Я?! В эту глушь?! — возмутился я, истинный «московский шалопай», привыкший к дивану и холодильнику.
— Будем картошку сажать. И коз заведём, — спокойно ответил отец.
Я хлопнул дверью. Он уехал один. Даже не попытался уговорить. И правильно.
Два месяца я мыкался по городу, искал работу — без толку. Меня выгоняли через неделю. Деньги кончились, гордость испарилась. В отчаянии позвонил отцу, надеясь, что он сжалится и пришлёт денег. Но он сказал:
— Приезжай. Сам всё поймёшь.
Выбора не осталось. Через три дня я уже ехал в поезде в сторону деревни под Калугой. В вагоне познакомился с женщиной — Ольгой. Разговорились. Оказалось, она едет к своей матери, с которой жила её дочка. Шли по дороге вместе, и вдруг я увидел девочку лет десяти — она рыхлила грядку возле дома.
— Здравствуйте! Земля сегодня как пух — самое время морковку сажать! — крикнула она, сверкая улыбкой.
Меня будто обухом стукнуло. Эта малышка — Даша — была моей полной противоположностью. Живая, трудолюбивая, светлая. Они пригласили меня на ужин, и уже через час я, сам не понимая как, стоял на огороде с тяпкой, а Даша звонко объясняла, как правильно грядки размечать. И… мне было интересно.
С тех пор всё пошло иначе. Пока отец и Ольга работали в поле, я оставался с Дашей. Она учила меня доить козу, полоть сорняки, сушить зелень. В семь лет она потеряла отца, переболела тяжёлой болезнью, но никогда не ныла. Была сильнее меня во всём.
И тогда что-то перевернулось во мне. Я стал вставать на рассвете, носил воду, кормил животных, бегал с ней по огороду. Научился радоваться малому. А однажды она слегла с температурой под сорок. Лёгкие у неё слабые. Мы все перепугались. Я не отходил от её кровати всю ночь. И именно тогда осознал — я уже не тот.
Прошло полгода. Я не узнавал себя. Мне нравилось смотреть, как всходят семена. Я гордился, когда таскал вёдра с кормом. Научился печь пироги. Начал жить по-настоящему.
Потом вернулся в город. Поступил в пед. Захотел учить детей — да-да, тот самый балласт, который сам едва выживал! Но, знаете, получилось. Теперь у меня свой класс, бывшие ученики заходят просто поболтать. А ещё семья: жена Наталья, двое детей.
А Даша… теперь моя сводная сестра. Отец и Ольга поженились. И я стал ей старшим братом. Каждый раз, глядя на неё, понимаю: это она вытащила меня. Не трудности, не отец — эта маленькая девочка с солнечной улыбкой.
Вот так одна встреча может всё изменить. И самое главное — начать заново никогда не поздно. Даже если тебе двадцать. Даже если ты был пустым местом. Главное — встретить того, кто научит тебя жить.