Меня до глубины души потрясло, как они обходятся с бабушкой, и я больше не хочу иметь с этой семьёй ничего общего.
Сердце сжалось в комок, когда я увидела, как семья моего жениха обращается с его бабушкой. Для меня уважение к старшим — не просто красивые слова, а то, на чём я выросла. Но то, что я увидела в их доме в Нижнем Новгороде, перевернуло моё представление о них. Картина до сих мерещится перед глазами, будто дурной сон, от которого не отмахнуться. Теперь я точно знаю — с такими мне не по пути.
В нашей семье бабушек и дедушек всегда окружали заботой и нежностью. Никто не позволял себе грубости, не повышал голос. Мы слушали их истории, помогали, ценили каждый совет. Да, пожилые иногда капризничают, как дети, но разве это повод кричать или унижать? Они прошли через столько, что заслуживают только тепла и благодарности. Я обожала сидеть рядом с бабушкой, слушая её рассказы — они не раз выручали меня в жизни. Поэтому я просто не понимаю, как можно так обращаться с теми, кто подарил тебе жизнь.
С Димой, моим женихом, я познакомилась полгода назад. Он покорил меня сразу — статный, с бархатным голосом и безупречными манерами. Казалось, что он само воплощение доброты. Я так спешила представить его семье, что притащила его домой чуть ли не на следующий день. Но вместо умиления услышала настороженность. Особенно резко высказалась моя бабушка:
“— Слишком уж он лощёный, Катюша. Слова сладкие, а в глазах пусто. Будто пообщаешься — и мыться охота.”
Её слова зацепили меня, ведь я ждала одобрения. Решила, что она просто ревнует, и отмахнулась. Но когда Дима сделал предложение, радость быстро потухла. В голове вспыхнули бабушкины слова, и я задумалась: а так ли хорошо я его знаю?
На следующий день он позвал меня к своим родителям, чтобы объявить о помолвке. Я согласилась, хотя внутри уже клубилось беспокойство. Он рассказывал, что живёт отдельно, в бабушкиной квартире, а родные — в другом конце города. По его словам, я решила, что бабушки уже нет в живых.
Встретили меня с улыбками, накрыли стол. Младший брат Димы, Стёпа, зевал в уголке, но остальные казались милыми. Мы болтали о пустяках, и всё шло хорошо. Пока я не услышала, как мама Димы шипит на Стёпу:
“— Терпи, скоро уберём старуху с глаз долой.”
Я подумала, что речь о кошке с кличкой «Старуха» — у знакомых, например, пса звали Генералом. Но когда из комнаты вышла пожилая женщина, у меня мороз пробрал по коже. Это была бабушка Димы, которой, как я узнала позже, было за восемьдесят. Мать Димы резко одёрнула её:
“— Ты куда вылезла? Сиди в комнате!”
Бабушка, сгорбленная и тихая, пробормотала, что ей нужно в туалет. Когда мы уходили, за дверью кто-то бросил: «Опять выкарабкалась!» Это прозвучало как плевок.
Дорогой домой я пыталась выведать у Димы правду о бабушке. Почему он о ней молчал? Его ответы были ледяными:
“— Да что о ней говорить? Она еле ходит, вот родители и забрали её.”
Но я видела — она двигалась уверенно. «Еле ходит»? Да она бодрее многих в её возрасте! Его слова пахли ложью, и мне стало муторно. Дома я рассказала всё маме и бабушке. Они меня поддержали, а бабушка пообещала навести справки.
Через день она вернулась с новостями, от которых у меня волосы встали дыбом. Оказалось, бабушку Димы родители забрали год назад после смерти мужа. До этого она жила одна. Соседи не раз вызывали полицию — отец Димы поднимал на неё руку. А в их доме она спит не в комнате, а на кухонном диване! Соседка рассказала, что часто слышит крики, а иногда и удары. Но бабушка, из страха или гордости, молчит.
Я не могла в это поверить. Как можно так — с родной матерью? А Дима… Как он мог спокойно жить в её квартире, зная, что она ютится на кухне под крики? В душе всё перевернулось. Я поняла — ни свадьбы, ни жизни с человеком, для которого это норма. Его семья, его молчание — всё стало последней каплей.
Решение далось тяжело, но иного выхода не было. Я разорвала помолвку, несмотря на уговоры Димы. Он твердил, что я драматизирую, но я больше не верила ни слову. Моя совесть не позволит мне стать частью семьи, где родных считают обузой. Я хочу быть с тем, для кого забота — не долг, а естественно, как дыхание. А Дима и его родня показали своё истинное лицо.