«Уходи из нашего дома! Мой сын никогда не оставит мать!»
Моё сердце сжималось от боли и гнева. Свекровь, Галина Петровна, боготворила бывшую девушку моего мужа – Ольгу. Их история началась в юности, когда им было по восемнадцать, и вскоре у них родилась дочь. Они не регистрировали брак, то жили вместе, то расходились, но Галина Петровна души не чаяла в Ольге и своей единственной внучке, ведь других у неё не было.
Жизнь Ольги и моего мужа, Дмитрия, напоминала карусель: год вместе, потом два-три года врозь, когда она уходила к другим, а затем снова возвращалась. И так – пока их дочери не исполнилось двенадцать. В один из таких разрывов Дмитрий встретил меня. Он мечтал о крепкой семье, где ребёнок не будет рассказывать про «новых пап», а я всем сердцем хотела дать ему эту стабильность. Так началась наша история, полная надежд, но омрачённая прошлым.
Мы поселились в квартире Дмитрия в Екатеринбурге, где жила и его мать. С первого дня я чувствовала её холод, резкий, как уральский ветер. Она не скрывала неприязни и при любом удобном случае вспоминала Ольгу. Стоило мне выйти, как та тут же являлась – с бутылкой вина и разговорами о «прежних временах». Однажды она бросила мне с усмешкой:
— Не привыкай, Анастасия. Дима всё равно вернётся ко мне. Так всегда было.
А свекровь, глядя на меня с жалостью, добавила:
— Поскорей бы…
Когда я забеременела, Дмитрий был счастлив. Но чем ярче горели его глаза, тем мрачнее становилась Галина Петровна. Наедине она уговаривала меня:
— Пойми, Настя, он и тебя бросит, как Олю. Не мучай себя. Возьми деньги, пока не поздно.
Её слова обжигали, как огонь. Я отказалась, но она не унималась, будто ждала, когда я сорвусь. В конце концов, я поставила ультиматум: либо мы переезжаем, либо конец.
Свекровь торжествующе улыбнулась:
— Ну всё, Анастасия, собирай вещи! Сын от матери не уйдёт!
Мы продали квартиру, добавили сбережения моих родителей и купили свекрови однушку, а себе – двушку. Когда я родила сына, мы уже жили отдельно. Ольга вышла замуж и переехала с дочкой и новым мужем к Галине Петровне. Меня это больше не касалось.
Всё наладилось, но однажды свекровь сломала ноги. Ксения не могла за ней ухаживать – у неё болела спина, да и брак развалился. Дмитрий решил забрать мать к нам.
Сын переехал в нашу комнату – бабушку он боялся. Днём Дмитрий ухаживал за матерью, вечером – я. Я терпела, но вскоре заметила: вещи помяты, косметика тронута. Как? Она же не вставала!
Разгадка пришла неожиданно. Однажды, когда сын болел, я услышала шум в прихожей. Думала – Дмитрий. Но там стояла Ольга. Оказалось, свекровь отдала ей ключи! Та приходила днём, болтала с Галиной Петровной и копошилась в моих вещах.
Когда я застала её, она даже не смутилась. Прошла мимо, словно меня нет. Из комнаты донёсся их смех. Я задрожала. Это мой дом! Я ухаживаю за женщиной, которая меня ненавидит, а она впускает сюда Ольгу, чтобы вместе смеяться надо мной?
— Вон! – вырвалось у меня, и я вырвала у неё ключи. – Тут не твоё место!
Ольга лишь усмехнулась:
— Я пришла не к тебе. Уйди и не мешай.
Свекровь орала, но я не слушала. Вытолкав Ольгу за дверь, я швырнула ей вслед куртку и сапоги.
Когда вернулся Дмитрий, он уже знал всё – мать ему позвонила. Он требовал вернуть ключи: «Ей же скучно!». Но я отказала. Почему я должна терпеть женщину, которая презирает наш дом?
После этого свекровь стала открыто издеваться, а Дмитрий встал на её сторону. Наш брак трещал по швам. Я не знала, как его спасти, когда те, кто должен быть близким, разрушали всё, что мы строили.
Но я поняла одно: нельзя позволять другим решать, где твоё место. Дом – это крепость, и стены его должны защищать, а не разрушать тебя изнутри.