**Живи ради меня**
Ольга разбирала вещи в комнате сына, когда между пыльных книг наткнулась на пожелтевшую открытку. Детский почерк вывел: «Мамочка, ты у меня — одна на свете!» Грудь сжало от внезапной боли. Она прислонилась к стене и медленно опустилась на пол. Слёзы, будто весенний разлив, хлынули безудержно. Горе, которое она годами прятала глубже, снова накрыло с головой.
Семь лет прошло с тех пор, как она потеряла Дмитрия. Только сейчас нашла в себе силы прикоснуться к его вещам. Эта открытка, такая простая, словно разорвала душу. Ольга хотела закричать, выплеснуть всю боль, что точила её изнутри. Вспомнила, как Диме только исполнилось пятнадцать…
— Я не увижу тебя взрослым, не узнаю, каким бы ты стал… — прошептала она, оглядывая комнату. На полке — его потрёпанные книги, на столе — старый телефон и исписанные тетради. Всё выглядело так, будто он просто вышел и вот-вот зайдёт с улыбкой.
Перед глазами встал тот день, перевернувший всё. Дима уехал с друзьями в поход под Красноярском. Неделю всё было спокойно, но утром сердце сжалось от непонятной тревоги. Ещё темно, а она уже вскочила с кровати. Тишина в доме давила. Схватив телефон, она набрала его номер.
— Позвоню, чтобы успокоиться, — думала она, но в ответ — только гудки. Звонила раз за разом, но никто не брал трубку. К обеду, обзвонив всех его друзей, узнала страшное: сын упал со скалы на рассвете. Никто не понял, почему он был там один. Когда его нашли, уже поздно. Димы не стало…
— Сынок, как мне дальше быть? — шёпотом спросила Ольга, глядя в пустоту. — Зачем мне эта жизнь?
Вспомнила день похорон. Она и муж вернулись в пустой дом, будто и он умер вместе с сыном. Холод пробирал до костей, а между ними выросла стена. Не удивительно, что вскоре он собрал вещи и ушёл, бросив: «Здесь мне нечего держаться».
— И мне не за что держаться… — повторила она, глядя ему вслед. Тогда земля ушла из-под ног, и Ольга провалилась в пустоту. Часть души умерла в тот миг. Она пыталась жить, даже встречалась с другими, но силы иссякли.
А сегодня её уволили. Денег не хватит даже на квартиру. Снова раскрыла открытку — слёзы капали на поблёкшие буквы. Задумалась о том, чтобы уйти. Без страха, только с усталостью.
— Живи ради меня, мама, — вдруг раздался голос Димы, настолько ясный, что она вздрогнула. Это было не воображение.
— Как? Если тебя нет… — прошептала она, оглядывая комнату.
— Ты не одна. Я всегда рядом, — продолжал голос. — Мне больно, когда ты страдаешь. Если ты уйдёшь, я не найду покоя. Отпусти меня. Живи, молись за меня. Если ты будешь счастлива — и я буду счастлив. Но если продолжишь мучиться, мой покой станет адом. Живи ради меня… и ради тех, кому ты нужна.
— Кому? — вскрикнула она, но ответа не было. Комната закружилась, и Ольгу потянуло в темноту. Очнулась — всё так же сидела на полу, сжимая открытку. Солнечный луч касался щеки, и в душе, впервые за годы, стало тихо. В ушах звенело: «Живи ради меня».
В тот день она разобрала вещи сына. Прощаясь с каждой вещью, чувствовала: он рядом. Отдала соседям, у которых подрастали дети. Боль чуть отпустила. Распахнула окно — вдохнула горьковатый запах осени.
Наутро поехала на кладбище. Мелкий дождь моросил, холод пробирал до дрож…