Шумный сосед из общаги оказался любовью моей жизни.
Весна. Март. Москва. Я тогда жила в студенческом общежитии у метро ВДНХ. День выдался трудным, завтра — сложный экзамен, и мне отчаянно нужен был отдых. Но сосед слева — тот самый, который позже стал моим мужем — включил музыку так громко, что стены дрожали.
Сначала я терпела. Думала — скоро успокоится. Час, два… Полночь — а звук лишь набирает громкость. Я сжимала кулаки, едва сдерживая ярость. Наконец, собралась с духом, вышла и постучала в его дверь.
Он не открыл, вместо этого прохрипел из-за двери:
— Кто там? Чего надо?
Сквозь стиснутые зубы я попросила убавить музыку. В ответ — тишина. Через минуту звук стих. Я вернулась к себе, думая — конец истории. Как же я заблуждалась.
Через неделю всё повторилось слово в слово. Но на этот раз дверь открылась. Передо мной стоял парень с тёмно-синими глазами, всклокоченными волосами и запахом дешёвого портвейна. Он смотрел на меня настороженно, будто я явилась с претензиями в три часа ночи. Хотя едва перевалило за десять. Мы обменялись парой резких фраз, он пробурчал что-то насчёт тишины. И правда — стих.
А потом в «ВКонтакте» пришло сообщение от незнакомца. Я сразу поняла — это он. В группе общежития я неосторожно указала номер комнаты, вот он и нашёл.
Сначала переписка была сухой, но быстро переросла в откровенный флирт. Я не воспринимала это всерьёз — списалa на пьяный бред. Меня раздражало: я терпеть не могла подвыпивших и уж точно не собиралась связываться с таким типом. Но что-то внутри не позволяло оборвать эту нить.
После каникул я вернулась — и обнаружила на двери десятки записок. Он писал, что влюблён. Что не может спать, есть, учиться. Что я снилась ему каждую ночь. Даже стихи прилагались. Казалось бы, романтика, но мне было неловко. Его поведение казалось навязчивым, почти пугающим. Я игнорировала — не отвечала, не подходила, не писала.
Прошли месяцы. Наступил июнь. Я сдала последний экзамен, лето впереди, настроение — отличное. И вот иду к корпусу — и слышу за спиной своё имя. Оборачиваюсь — он.
— Прости, — выдохнул он, запыхавшись. — За всё. За музыку. За эти дурацкие записки… Я просто…
Мы замерли у входа. Он придержал дверь, пропустил меня. Потом — лифт. Впервые я заметила, как он осторожен. Открыл передо мной, смотрел снизу вверх, словно боялся лишнее слово сказать. И вдруг — нажал кнопку «Стоп».
Я замерла.
— Ты что творишь?! — чуть не вскрикнула.
— Подожди, — прошептал он. — Мне нужно сказать.
Он шагнул ближе. Я отступила к стене. Он коснулся моего подбородка, приподнял лицо:
— Почему ты бежишь? Почему не даёшь мне шанса?
Я хотела огрызнуться, уйти, оттолкнуть. Но не смогла. В его глазах была такая искренность, что слова застряли в горле. И тогда он поцеловал меня. Я должна была уйти. Но не сделала этого. Не знаю, что это было — судьба, азарт, инстинкт, — но с той минуты всё перевернулось.
Он пригласил к себе. Я согласилась.
Комната — в полумраке, свечи, бутылка крымского вина.
— Я не пью, — сказала я.
— Сегодня можно, — улыбнулся он.
Мы разговаривали. Долго. Без масок. Я вдруг увидела в нём не грубияна, не шумного соседа, а умного, ранимого и невероятно доброго человека. Его слова трогали до слёз, прикосновения — берегли. Он шутил, играл с моей косой, называл «звёздочкой». Потом вывел на балкон. Ночь, луна, редкие звёзды сквозь смог. Он показывал созвездия, говорил, что я упала к нему с неба. Я смеялась, не веря, что это происходит наяву.
Мы проговорили до рассвета. Когда я задремала, он укрыл меня своим пиджаком, поцеловал в лоб и прошептал:
— Я тебя не отпущу.
Прошло шесть лет. Теперь я замужем за тем самым шумным соседом, что ворвался в мою жизнь с песнями, стихами, дешёвым вином и застрявшим лифтом. Мы ждём ребёнка. А я всё ещё удивляюсь: как простое «убавь музыку» переросло в это.
Любовь — странная штука. Порой она прячется не в букетах и признаниях, а в громких соседях, глупых записках и внезапных поцелуях. Главное — услышать её сквозь шум.