Поздно осознать…
Когда Антон вернулся из командировки в родной Екатеринбург, часы показывали без пятнадцати семь. Квартира встретила его необъяснимой тишиной.
— Странно… Где Настя? — пробормотал он, швырнув портфель в угол.
Прошёлся по комнатам, заглянул в ванну, кухню, детскую — ни души. Плита холодная, чайник не кипячён, но холодильник трещал по швам от контейнеров с едой.
— Ушла давно… Но куда?
Набрал жене — тишина. Пожал плечами, достал холодец и сел ужинать. Через час позвонил снова — всё те же длинные гудки.
— Ну да, конечно… Гуляет, небось. Или любовника завела? — в груди закипела злость. — Придёт — устрою ей баню.
К девяти вечера Антон уже был уверен — изменяет. В голове всплывали обрывки ссор — как кричал за пятно на ковре, как считал каждую копейку.
— Сидит дома, деньги мои тратит, а теперь ещё и ветер в голове?
Обыскал квартиру — все вещи на месте. Ключи от «Жигулей» висят на гвоздике.
— Значит, не уехала? Тогда где же…
К одиннадцати его трясло от ярости. Сердце колотилось, как молот. Снова набрал номер.
— Где шляешься, стерва?! — рявкнул в трубку, услышав шум.
— Алло… Здравствуйте. Это процедурный кабинет скорой помощи. Кто у телефона?
— Какой ещё процедурный? Вы все там с катушек слетели?
Линия оборвалась. Антон, дрожа, набрал снова. Ответил хриплый голос.
— Хамство оставьте при себе. Если вы муж Анастасии Сергеевны, срочно приезжайте в хирургическое отделение. Нужно подписать бумаги.
— Какие бумаги?! О чём вы?!
— Мы боролись до конца. Примите соболезнования. Ваша супруга скончалась.
Антон рухнул на тахту.
— Какая смерть… У неё сердце было здоровое… Она не могла… — бормотал он в пустоту.
Оказалось, днём Насте позвонили из поликлиники — срочно вызвали за результатами анализов. Пока Антон мотался по делам, его жена пошла одна… И вышла оттуда, не в силах осознать услышанное.
Она села на скамейку у входа, оглушённая. В голове пульсировало: «Надо успеть… Приготовлю Антоше борща, чтоб не голодал. И брюки поглажу. Врачи сказали — операция простая, скоро выпишут…»
Только не выписали.
А Антон так и не сказал ей ни «спасибо», ни «прости», ни «люблю». Лишь крики, подозрения и обиды.
И слишком поздно понял, что значит — потерять навсегда…