«Я не хочу детей на своей свадьбе» — каприз или право невесты?
Зовут меня Аграфена. Мне двадцать девять, и через месяц должно свершиться важнейшее событие моей жизни — свадьба. Мы с Егором вместе уже три года, долго готовились, копили, спорили, выбирали ресторан в центре Московии, платье, фотографа… И вот, когда казалось, все сложилось, началось самое тяжкое — семейные распри.
Суть проста. Мы с Егором сразу решили: никакой малышни на свадьбе. Ни шустрых сорванцов, ни младенцев в люльках, ни криков: «Мам, а он мне квас пролил!» Только взрослые. Почему? Очень просто. Я побывала на свадьбе у троюродной сестры. Там был такой переполох, что и вспоминать не хочется. Визг, растоптанные фаты, запачканные киселем скатерти и невеста, которая плачет в углу, потому что её подвенечное платье измазали вареньем. И нет вины — просто дети. Им неинтересно, душно, не до веселья. А родителям не до торжества, они только и делают, что бегают за ними.
Я не хочу, чтобы мой день превратился в балаган. Хочу танцевать, смеяться, не дрожать, что кто-то зацепит шлейф, вырвет серьгу или зальёт мою единственную белоснежную туфлю бокалом морса. Хочу праздник для себя, для Егора, для друзей. Не хочу, чтобы свадьба стала днём детских капризов и бесконечной беготни с горшками.
Я никого не обманывала. Сперва, когда рассылали приглашения, я лично каждому родственнику объясняла: «Пожалуйста, без детей. Мы обожаем малышей, но хотим этот вечер провести по-взрослому». Спокойно, без упрёков, учтиво. Не запрещала, а просила. Но, видно, этого хватило, чтобы поднялась буря.
Первой возмутилась мать. «Эгоистка, — говорит. — Как ты себе это представляешь? Чтобы твоя племянница пришла без сына, которому три года? Чтобы брат с женой грудничка бросили на кого попало, лишь бы поплясать? Они не придут. Говорят — или с детьми, или никак».
А я — меж двух огней. С одной стороны — мечта. Свадьба без криков, без суеты, с танцами до утра и свободой быть не только невестой, но и просто женщиной. С другой — родня. Люди, которых люблю, но которые не хотят понять. Я же не прошу их от детей отказаться. Прошу один вечер — для себя. Не говорю «никогда», говорю: «один раз, один день».
Мама ставит ультиматумы, дуется. «Ты не понимаешь, — твердит она, — свадьба — для семьи. Не только для тебя. Это праздник для всех». А я не согласна. Не согласна, что чужие хотения важнее моего спокойствия. Что я должна весь день быть невестой с затылочными глазами, следить, чтоб чей-то ребёнок не свалился со сцены или не бултыхнулся в пруд.
Родные встали стеной. Говорят: «С детьми — или мы не явимся». А я стою перед зеркалом, в подвенечном платье, с дрожью под глазом, и думаю: что же это за праздник тогда? День, когда все меня осуждают?
Почему, если взрослые хотят отметить свадьбу по-своему, они обязаны «угождать всем»? Почему не наоборот? Почему нельзя один вечер подумать не о пелёнках и сосках, а о бокалах вина и медленном танце под ту самую песню, что стала нашей?
Я не хочу менять свою мечту. Не хочу нанимать клоунов, ставить детский уголок, упрашивать подруг нянчить чужих детей. Это не утренник в саду. Это моя свадьба. И я имею право захотеть её такой, какой вижу.
А как вы считаете? Неужели я чудовище, раз хочу вечер только для взрослых? Или просто нашла в себе смелость сказать то, о чём многие боятся подумать? Ведь если один вечер без детей — предательство, то, может, и родственные узы были не так уж крепки?