Однажды Надежда тащила из подсобки тяжёлые подносы с холодецом, погружённая в свои привычные думы. Работала она в отделе кулинарии супермаркета на окраине Нижнего Новгорода. Давно. Всё в её жизни было предсказуемо: один и тот же путь домой, потрёпанный халат в раздевалке, знакомые ароматы котлет и голубцов, въевшиеся даже в пальто. И одиночество, к которому она, казалось, уже привыкла.
— Надь, твой пришёл! — с хитрой ухмылкой шепнула Лена, её молодая напарница, кивая в сторону прилавка. — Вон там, пялится на тебя, как обычно.
— Да брось ты, Лен… Просто одинокий мужчина. Да и возраст уже… — пробормотала Надежда, хотя сердце вдруг дрогнуло.
— Ну давай, обслужи, — подтолкнула Лена. — Сам посуди — неженатый точно. Один ходит. Кольца нет. И смотрит-то только на тебя. А вдруг?
Надежда только махнула рукой. Какие там «вдруг» — ей за сорок, фигура не девичья, да и к плите привязана. Кому она такая? Лене, той хоть двадцать восемь, стройная, уютная, мужики за ней ходят гурьбой.
А он… стоял в очереди, как всегда, и ждал. Потом подошёл к Лене, взял свои любимые котлеты да рёбрышки. И вдруг их взгляды встретились. И Надежду будто током ударило — столько в его глазах было тихой тоски, одинокого тепла, на которое он не решался прорваться.
Прошло несколько дней. Погода испортилась, Лена слегка с простудой, и Надя работала смену с Мариной Петровной, суровой женщиной с голосом, как у советского директора столовой.
И вот — он снова пришёл. Всё тот же — в сером пальто, чуть сутулясь. Искал кого-то глазами. “Лену, конечно”, — подумала Надежда. И тут Марина рявкнула:
— Мужчина! Не задерживайте народ, очередь растёт!
Надя быстро поставила холодец и подошла к нему:
— Лена заболела. Выходит через неделю, — прошептала она. А вслух добавила:
— Как всегда? Котлеты, рёбрышки? А может, ещё пельмешек?
Он удивился:
— Вы запомнили, что я беру?
— Ну конечно, — смутилась Надя. — Вы же наш постоянный покупатель.
Он потупил взгляд, потом поднял глаза — робко, но честно:
— Я всё надеялся попасть к вам. А попадал к той девушке… даже обидно.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — растерялась Надя.
— Бейдж же висит. «Надежда». Вам очень к лицу.
Марина Петровна фыркнула:
— Мужчина, покупать будете или разговаривать?
— Да, да. Домашних котлет, пожалуйста, — он смутился. И вдруг добавил: — А может, и настоящих попробую когда-нибудь… от Надежды. Если вы не замужем… может, я вас провожу после смены? Я недалеко живу.
Надя чуть не выронила лоток. Сердце забилось, будто ей снова восемнадцать. И она только кивнула, подавая пакет:
— Проводите… если хотите.
— Меня Виктором зовут. До вечера, Надежда?
Весь день она будто парила в облаках. Марина Петровна качала головой:
— Надюш, ты не заболела? Словно жених на пороге! Не подведи, мне за двоих работать неохота!
— Всё хорошо, Мариш, честно, — улыбалась Надя, скрывая блеск в глазах.
После смены она подкрасила губы, надела что-то поновее. И вышла. Виктор ждал у дверей.
— Надежда, может, прогуляемся? Или… в кино?
Они шли по улице, под ногами хлюпала лёгкая слякоть. Потом он робко предложил:
— А может… ко мне? Чайку попьём, согреемся?
— Ну что вы… — замялась она. — Мы ведь почти не знакомы.
— Как не знакомы? Я уже год к тебе в отдел хожу. Смотрю, какая ты внимательная, добрая. И к старикам по-человечески, и никому грубости не скажешь. Я тебя знаю, мне кажется… и ты меня тоже.
И Надя не смогла отказаться. В его квартире было просто, но уютно. Он заварил крепкий чай, поставил вазнички с вареньем. И когда за окном закружились снежинки, он вдруг сказал:
— Наденька, останься. Я на кухне устроюсь. Не гони в такую погоду. Да и… зачем одной?
Она огляделась. Потом посмотрела на него. И поняла — не хочет уходить. Хочет, чтобы это тепло осталось.
— Останусь, Витя… — прошептала она.
Он подготовил ей диван, а сам устроился на кухне. Но к утру проснулись они уже вдвоём — ведь одиночество больше не было их спутником.
Когда Лена вернулась после больничного и увидела, как Виктор ждёт Надю у магазина, только фыркнула:
— Ну ты даёшь! Я чуть приболела, а ты уже пару нашла! А я тут нос воротила…
Но в голосе её сквозила лишь добрая зависть.
Потому что счастье не спутаешь ни с чем. Счастливые светятся. И с ними всегда тепло.