**Дневник.**
С самого начала было ясно, что в семье мужа мне не рады. Как только мы с Артёмом расписались, его сестра Лариса дала понять, что я здесь лишняя. Я пыталась сблизиться, избегать конфликтов, быть полезной. Но всё зря. Как будто билась головой о кирпичную стену.
Я работаю в поликлинике — в регистратуре и помогаю с направлениями к врачам. Не раз выручала родню мужа: записывала без очередей, договаривалась о бесплатных анализах. Кто-то говорил «спасибо», кто-то молчал, но я не обижалась — думала, так и должно быть, ведь мы семья.
Особенно усердствовала Лариса. Она знала, что у меня есть машина, и постоянно просила подвезти. Причём не по делам — в торговый центр, к подругам, в салон. Делала это даже в выходные: звонила в девять утра и требовала: «Отправляйся за мной, мне срочно!» Никогда не спрашивала, хочу ли я отдыхать, есть ли у меня свои дела. При этом у неё есть муж с машиной. Но почему-то бесплатным такси стала именно я.
Лариса постоянно втягивала в свои дела и Артёма. Стоило ей позвонить — он бросал всё и бежал. Я пыталась поговорить с ним, просила быть построже, но он только отмахивался: «У тебя нет братьев и сестёр, ты не поймёшь». А для него это «святое».
Праздники с его роднёй были пыткой. Все обменивались подарками, улыбались. Я тоже дарила — каждому. Но мне никогда ничего не дарили. Будто я воздух. Будто мои время, деньги и нервы — ничто.
Два года назад Ларисе делали операцию. Я подключила все свои связи в больнице, устроила так, что она не заплатила ни рубля. Делала это не для благодарности. Но когда человек даже «спасибо» не говорит — это больно. Особенно понимая, что её родная мать не смогла бы и половины.
А потом я сама попала в больницу. Срочная операция. И кто из семьи мужа поинтересовался, как я? Никто. Ни один человек. Лариса позвонила. Но не спросить, жива ли я. Ей срочно понадобилась копия документа. Она знала, что я в операционной, но всё равно прозвонила. Ей даже в голову не пришло подождать. Вот вам и «семья».
Прошло время. Я поправилась. Однажды мы с Артёмом поехали на юбилей его дяди. Все уже собрались. Все, кроме Ларисы, поздоровались, завели разговор. А она… как только увидела меня — демонстративно вышла. Будто я прокажённая. После того звонка она не сказала мне ни слова. Год. Целый год молчала. Из-за бумажки.
Я больше не хочу быть удобной. Не хочу быть «дешёвой помощницей» для семьи, которой от меня нужно только одно — услуги. Своих родных у меня нет. Но я больше не позволю им вытирать об меня ноги. Всё. Хватит. Я свободна.