В тихом городке Егорьевске, где все знают, кто кому и сколько должен, а новости разносятся быстрее, чем бабушки на распродаже, я, Алевтина, считала себя идеальной женой. Моего мужа, Дмитрия, обожала безгранично и доверяла ему, как своему отражению в зеркале. Никогда не искала следов помады на его воротнике, не рылась в его телефоне и не мучила его подозрениями. До того злосчастного дня, который перевернул всё вверх дном.
Утром я отправилась в местное отделение Сбербанка, чтобы оформить новую карту. Взяла талончик, устроилась на потертом диванчике в очереди. Рядом две дамы, явно за сорок, оживлённо обсуждали что-то. Их голоса, полные драмы, разносились по всему залу, и я, хочешь не хочешь, стала невольным свидетелем их разговора. Одна, с дрожью в голосе, рассказывала, как поймала мужа на измене. Вторая кивала, но в её интонациях сквозило ядовитое: «Ну и правильно!»
История была душераздирающей. Муж-неверный вернулся домой подозрительный: глаза блестели, как у кота на сметане, рубашка мятая, будто её только что сняли в спешке. Пока он мылся, женщина, терзаемая ревностью, схватила его телефон. И вот оно — переписка с любовницей. Муж даже не отпирался: «Да, люблю другую, тебе просто жаль». «Десять лет жизни ему отдала!» — рыдала женщина, а голос её дрожал, словно на морозе.
Когда на табло загорелся мой номер, я подошла к окошку, но разговор двух незнакомок въелся в мозг, как песня «Ласкового мая» после третьей рюмки. Мне самой недавно исполнилось сорок, и через месяц мы с Димой должны были праздновать одиннадцатую годовщину свадьбы. Весь день я думала об услышанном, и к вечеру в душе поселилась тревога, а в голове — самые тёмные мысли. Я приготовилась к бою.
Дима пришёл поздно, уставший, с потухшим взглядом. «Много работы», — пробормотал он и направился в душ. Я застыла, уставившись на его телефон, лежащий на тумбочке. Никогда раньше я не опускалась до такого, но слова той женщины из банка звучали в ушах, как навязчивый мотивчик. Руки дрожали, сердце стучало, стыд боролся с любопытством — но я не выдержала. Взяла телефон и начала листать переписку.
И вот он — удар под дых. В ленте — десятки сообщений от какой-то «Царицы». Эта бессовестная особа писала Диме чаще, чем Яндекс.Такси присылает скидки. Я не стала читать — боялась, что слова разобьют сердце. Перешла к звонкам: «Царица» звонила ему, он — ей. Мир вокруг рухнул. Свет померк, в груди защемило, будто кто-то вывернул душу наизнанку. «Десять лет… Как он мог?» — стучало в висках. Может, выпить?
Я, словно бомбу, положила телефон обратно. В дверях появился Дима — в одном полотенце, с мокрыми волосами, ещё не подозревая о буре в моей голове. Он взглянул на моё лицо и сразу понял — столько лет вместе научили его читать меня, как открытую книгу. Молча поднял бровь: «Что случилось?»
Я выпалила, с трудом сдерживая слёзы:
— Кто такая эта «Царица» и почему она в твоём телефоне?
Дима остолбенел, смотря на меня, как на привидение. В воздухе повисла тишина — густая, как борщ. Наконец он вздохнул:
— И всё?
— Я не ожидала от тебя такого! — прорыдала я. — Десять лет… Я думала, мы счастливы!
Голова гудела, сердце ныло. Дима молча взял телефон и набрал номер. Я зажмурилась, уверенная, что сейчас он позвонит ей, чтобы сказать: «Всё кончено». Но тут зазвонил мой телефон. Я открыла глаза. Дима поднёс свой экран к моему лицу, и я увидела: «Царица». Но наша фамилия-то другая!
Он смотрел на меня с ухмылкой, как на ученика, который забыл таблицу умножения. И тут меня осенило. Вспомнилось, как в первые годы брака Дима называл меня «моя царица Аля» — ведь моё имя Алевтина, и он шутил, что я у него — настоящая королева. Как я могла забыть?
От стыда мне хотелось провалиться сквозь пол. Дима, всё ещё улыбаясь, сказал:
— Аля, ты моя единственная царица. Всегда была и будешь.
Я бросилась в его объятия, смеясь и плача одновременно. Боль ушла, оставив только тепло и лёгкость. Но знаете что? Этот день я запомню на всю жизнь.