Когда в доме два сильных характера…
Арина вернулась поздно. Распахнула дверь и замерла. В квартире стояла непривычная тишина. Ни мужа, ни матери. А ведь Григорий — её супруг, должен был быть дома, как и Людмила Степановна — мать, которая только утром объявила, что задержится у них «чуть-чуть, на денёк».
— Мам? Гриша? — громко позвала Арина.
В ответ — молчание. Она обвела взглядом комнату, сердце сжалось от тревоги.
«Григорий, наверное, в сарае», — подумала она. «Но где мама?»
Накинув пальто, Арина выбежала во двор. Сарай, где Гриша обычно возился с деревянными полками или латал старую мебель, светился тёплым светом. Из приоткрытой двери доносились голоса.
На пороге Арина остолбенела.
— Да что ты, Григорий, ну не мальчик же! — говорил голос матери. — Две недели — ерунда! Я же тебе не чужая тётка, а родная тёща!
— Вот в том-то и дело, что тёща, — проворчал Григорий, нервно поправляя воротник. — А жить-то мне с вами.
Он тяжело опустился на табурет и уставился в окно. За стеклом моросил холодный дождь, а на душе было так же серо. Их уютная двушка на окраине Перми ещё недавно казалась тихой гаванью, пока в неё не ворвалась буря по имени «Людмила Степановна».
Григорий попробовал предложить снять комнату, но Арина вспыхнула:
— Чтобы потом все родственники шептались, будто я выгнала родную мать на улицу?
Когда раздался звонок в дверь, оба вздрогнули.
— Она! — прошептал Григорий. — Хоть бы без нотаций…
Людмила Степановна влетела, как ураган — в духах «Красная Москва», с цепким взглядом и сладкой улыбкой. Уже через десять минут она тыкала пальцем в потертый ковёр, упрекала Григория в бардаке и заявила, что пришла пора «навести порядок в этом доме».
Неделя превратилась в череду скандалов: перестановка мебели, вечные придирки, раскладывание вещей по полочкам. А потом — она добралась до его чертежей. Папки, бережно хранимые годами, вдруг стали «хламом».
— Я выкинула эти старые бумаги, — равнодушно сказала она.
— Что?! — Григорий побледнел. — Там были важные чертежи!
— Да брось ты, всё разложила по местам, — гордо ответила тёща.
Он развернулся и молча вышел, хлопнув дверью. Арина в панике умчалась на работу — срочный вызов. Но мысли оставались здесь. Что сейчас происходит между ними? Дай бог, не подрались…
Вернувшись вечером, она снова застала пустую квартиру. Бросилась к сараю.
…И застыла.
Перед ней разворачивалась невероятная картина: Григорий и её мать вместе возились над старым шкафом. Григорий показывал, как правильно покрывать лаком, объяснял тонкости. Людмила Степановна — в заляпанном фартуке, с кисточкой в руках — старательно выводила узор.
— У тебя золотые руки, Гришенька, — с искренним восхищением сказала мать. — Такому мастеру цены нет!
— А вы, оказывается, не просто строгая тёща, а знаток дерева! — рассмеялся Григорий.
Они заулыбались. Мать достала блины. Григорий налил чай из старого самовара. Арина, не веря глазам, смотрела, как два самых дорогих ей человека внезапно нашли общий язык.
— Поедемте ко мне в деревню, — предложила мать. — У меня там целый сарай старинной мебели — переделаем!
— С радостью! — воодушевлённо кивнул Григорий. — Только давайте ещё этот комод доделаем!
Арина присела на край верстака. В груди растекалось тёплое чувство.
Иногда счастье прячется в самых неожиданных местах. Например — в старом сарае. Где пахнет деревом, лаком, где пыхтит самовар и, наконец, воцаряется мир.