Дневник.
Родная кровиночка встретила меня, как постороннюю. А мне всего лишь хотелось прижать к груди внука…
— Мам, что ты приехала без предупреждения? — Ольга даже не повернулась, бросая слова через плечо.
Я опустила на пол сумку, туго набитую — свежие овощи с грядок, банки солёных огурцов, малиновое варенье, копчёную корейку. Хотела помочь, облегчить дочке жизнь, а в ответ — холод и раздражение. Ни «здравствуй», ни «как доехала»…
А дорога вымотала: пять часов на автобусе с пересадкой в Коврове. Спина ноет, ноги свинцом налились, а в груди — тяжёлый камень. Уже не молодая, семьдесят два. Дети выросли, разъехались, остались мы с отцом в деревне под Муромом. Не жалуемся, но годы дают о себе знать. Мечтала увидеть внука, собралась с силами — и вот я здесь. Думала, обрадуются…
Старший, Сергей, давно в Германии. Двоих детей растит, но только в экране телефона их видим. Не приезжает — то работа, то дела. Сколько ни звали — бесполезно.
Средний, Андрей, в Красноярске осел. Семья, кредит, заботы. Звонит иногда, но редко. Далеко, билеты дорогие…
Ольга, младшая, всегда была нашей радостью. Всё ей прощалось, всё спускали… После развода одна с сыном осталась. Сначала к нам перебралась, потом работу в городе нашла, уехала — и пропала. Ни звонков, ни писем.
Часто о ней думала. Как живёт? Как Ванюшка? Так соскучилась… Вот и решилась — поеду. Хоть взгляну. Муж хотел с собой, но сердце прихватило — остался. Я собрала вещи, купила билет — и в путь.
— Мам, ну хотя бы позвонила бы! — снова упрёк в голосе, будто я нарочно ей помешала.
— Оленька, телефон разрядился. Соскучилась… За Ванюшкой особенно.
— Ну и что? Не могла подождать? Зачем вот так врываться?
Из кухни пахло подгоревшей кашей. Дочь металась по квартире, сгребая в кучу игрушки и бумаги. Я стояла в прихожей, неуместная, лишняя. И вдруг поняла — меня здесь не звали.
Пришёл Ванечка. Я кинулась к нему, обняла, а он нос сморщил, вывернулся. Спросила про школу, про друзей — в ответ бурчание и хлопнувшая дверь.
За ужином Ольга разложила по тарелкам: по котлете, ложку пшёнки, два кружочка огурца. Поняла — с деньгами туго. Решила: дам перед отъездом пять тысяч, пусть поможет.
Но после еды дочь спросила:
— Надолго?
— Хотела на недельку… Отец нездоров, за ним уход нужен. Потом вернусь.
— Тогда завтра билет возьму. У меня аврал на работе, тебя развлекать не смогу.
Сердце сжалось. Ни минуты со мной не провела. Всё дела, звонки, суета. А я сижу одна и вспоминаю, как она маленькая бегала, в косичках, с потрёпанным зайцем в руках.
А потом услышала, как внук шепчет:
— Мам, ну когда она уйдёт? Надоела. Всё лезет с вопросами…
Что-то внутри оборвалось. Встала тихо, собрала вещи.
— Мам, куда ты? — спохватилась Ольга.
— Домой. Видимо, не вовремя приехала. Билет сама куплю. Прости, что помешала.
На вокзале вечерние билеты раскупили. Пришлось ночевать в зале ожидания. Не спала. Плакала. От обиды. От боли. Всю жизнь детям отдала… А теперь я для них — чужая. Лишняя.
Мужу ничего не сказала. Вернулась, улыбнулась:
— Всё хорошо. Оленька встретила душевно. Просто по тебе соскучилась — вот и приехала раньше.
Теперь знаю: детей надо отпускать. Не ждать. Не надеяться. Не лезть. И не обманывать себя. Иначе будет больно. Очень больно.