**31 мая 2024 года**
Этим утром Людмила Петровна позвонила дочери прямо в офис. Голос её звучал хрипло, сдавленно:
— Дашенька… мне нехорошо, на улице стало дурно…
— Мама, ты где? Я сейчас отпрошусь! Папу звонила?
— Он с друзьями на дачу уехал. Телефон не берёт. Я совсем близко от твоего дома… но дойти не могу.
Через пятнадцать минут Даша уже вела мать под руку к подъезду. В груди сжимало — у Людмилы Петровны последние месяцы скакало давление, и каждый такой звонок отдавался внутренней тревогой. Поднявшись на этаж, она вставила ключ в замок и… замерла.
Из спальни доносились странные, слишком явные звуки. Она рванула туда, распахнула дверь — и увидела, как её муж Артём, этот «талантливый архитектор», ловко выскальзывает из-под одеяла, а за ним спешно собирает вещи незнакомая рыжая девушка.
— Ты?! — голос Даши дрожал. — Как ты мог? Говорил же, в бюро задержался! А маму мою называл истеричкой!
— Ну что ты сразу? — заныл Артём, прикрываясь подушкой. — Всякое бывает. Мы люди искусства. Порыв, страсть, мгновение…
— Мгновение?! — Даша сорвалась на крик. — Собирай вещи и марш к маменьке! Или в свою прокуренную мастерскую, там и строй свои «шедевры»!
Между тёщей и зятем давно шла тихая война. Людмила Петровна считала его позёром, бездельником и шутом гороховым. Выбритый затылок, модная бородка, розовые кроссовки и бесконечные разговоры о «свободе самовыражения» — всё это её бесило.
— Когда ты, Артёмка, нормально зарабатывать начнёшь? — ворчала она. — Не детские каракули, а на хлеб надо. Чертежи твои раз в год кто-то покупает. И что дальше?
— Людмила Петровна, — тянул он, — вы просто не в теме. Даше со мной повезло. Я — самородок. Гений вне шаблонов. А вы… просто скучная баба.
Он умудрился оскорбить её ещё при первой встрече. Приготовив жаркое и испекши пирог с вишней, она услышала:
— Я такое не ем. Мясо — убийство. А ваши пироги душат мой креатив.
Но через три дня Людмила Петровна увидела его у ларька с шаурмой, с аппетитом уплетающего двойную порцию. Тогда впервые и закралось подозрение: что ещё он врёт?
Даша отмахивалась:
— Мам, может, тебе показалось? Или это не он…
— Да кого ещё спутаешь с этим павлином в зелёном пиджаке?
Потом пошло по накатанной: шумные сборища в квартире, доставшейся Даше от бабушки, визиты девиц в лосинах, жалобы соседей. Однажды, выслушав очередной поток ругани от жильцов, Людмила Петровна приехала без предупреждения. Распахнула дверь своим ключом — полная квартира гостей: девушки с вином, парни с гитарой, а Артём в центре с микрофоном.
— Это что за цирк?! — взорвалась она. — Немедленно разойтись!
— У нас презентация нового проекта! — заявил Артём. — Тысячи людей мечтают здесь побывать!
— Так пусть мечтают! — рявкнула тёща. — А ты — бери тряпку и убирай этот бардак! Чтобы больше таких «творческих вечеров» не было!
Видимо, у него была тактика — потерпеть, поулыбаться. Он даже пригласил её на свою выставку. Но стоило ей отойти в угол, как в полумраке услышала:
— Когда встретимся? — шептала блондинка.
— Как Даша на дежурство уйдёт — сразу напишу.
— Фото тебе отправила… Скучаю. Бросай её!
— Посмотрим… — лениво протянул Артём.
Людмила Петровна вышла из тени. Он даже не испугался:
— Пожалуешься дочке? Ну-ну. Она тебе не поверит. Для неё ты вечно недовольная. А я — идеал. Так что молчи, старуха.
Но она не молчала. Хотя Даша тогда отмахнулась — «не лезь в мою семью» — Людмила Петровна начала действовать. Подружилась с соседкой снизу, та согласилась следить. И вот — звонок вечером:
— Он привёл какую-то. С рюкзаком. Свет выключили — значит, ночует.
Сердце билось, как бешеное. Даша была на ночной смене. Людмила Петровна накинула платок, вышла на улицу, набрала номер дочери и тихо сказала:
— Доченька… мне плохо. Кажется, сердце… Я у твоего подъезда…
Даша примчалась через пятнадцать минут. Они поднялись. Открыли дверь. А дальше — всё случилось, как и должно было. Крики, слёзы, скандал. Девушку вытолкали. Артём, натягивая штаны, лепетал оправдания, но Даша уже не слушала.
Утром замки поменяли, ключи забрали. На развод подали через неделю. И только через месяц Даша впервые заговорила с матерью:
— Мам… а ты тогда не придумала? Тебе правда плохо было?
Людмила Петровна посмотрела дочери в глаза. Вздохнула.
— Конечно, правда. Разве я знала, кого он приведёт?
И Даша кивнула, впервые за долгое время обняв мать.
А Людмила Петровна промолчала. Не время было говорить, что ради дочери она готова на всё. Даже на маленькую, но очень нужную ложь.
**Вывод:** Иногда материнская любовь — это не только ласка, но и хитрость. Главное, чтобы она была во благо.